Я в политике моло рублю, но фамилию Шевчука всегда буду писать с БОЛЬШОЙ буквы. Он мне всегда нравился. Итак:

Разговор Юрия Шевчука с Владимиром Путиным стал самым резким и откровенным за все время его правления

Давно уже Владимиру Путину не приходилось публично выслушивать таких резких слов о ситуации в России, как на встрече с творческой интеллигенции в Питере. “Открыть ему глаза” попытался традиционный критик властей лидер “ДДТ” Юрий Шевчук. С ним, по оценке рокера, у Путина состоялся “нормальный мужской разговор”. 

Номинально встреча в Михайловском театре была посвящена литературно-музыкальному вечеру “Маленький принц” и благотворительному фонду Чулпан Хаматовой. Но приглашение лидера “ДДТ”, который со сцены “Олимпийского” недавно обличал “жесткую, бесчеловечную власть” и “сволочей”, у нее “кормящихся”, обещало жесткий тон диалога. В целом именно резкие выпады Шевчука и помогли беседе не превратиться в череду “челобитных”.

Кроме лидера “ДДТ” за столом с Путиным сидели Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Чулпан Хаматова, Сергей Гармаш, Диана Арбенина, Марина Неелова, Лия Ахеджакова, Андрей Макаревич, Вячеслав Бутусов и Леонид Ярмольник. Последний, кстати, сидел рядом с Шевчуком и то и дело пихал его в бок, пытаясь предостеречь от очередного “встревания” в разговор. Впрочем, это помогало мало: рокера еле удавалось остановить даже самому Путину, который одергивал его фразами типа: “Я же дал вам высказаться!”. 

Пока Чулпан Хаматова заручалась премьерской поддержкой по поводу препаратов для лечения редких заболеваний, налогов и т.д., Шевчук откровенно скучал, угрюмо уткнувшись в тарелку. 

— Владимир Владимирович, можно, да? — вдруг вынырнул он из-за плеча Ярмольника. И, получив утвердительный ответ, продолжал: “Просто мне был позавчера звонок, и меня ваш помощник, наверное, какой-то просил не задавать вам острых вопросов — политических и так далее...” 

Премьер отреагировал неожиданно: “А как вас зовут, извините?” (действительно ли Путин не узнал рок-звезду или просто хотел поставить его на место — на этот счет мнения очевидцев разделились). Впрочем, тот нимало не смутился: “Юра Шевчук, музыкант”. “Юра, это провокация, — улыбнулся Путин. — Мой помощник не мог вам позвонить по этому поводу”. — “Провокация, ну и ладно, — не стал настаивать Шевчук. — Не ваш помощник, так какой-то чудак, да”. — “Уже не скучно!” — вставил кто-то реплику под всеобщий смех. 

Впрочем, “Юра” тут же испортил всем настроение. Он долго говорил о свободе слова, “князьях и боярах с мигалками”, “тягловом народе” и милиционерах, которые “служат карману, а не народу”. “На самом деле то, что мы видим по “ящику”, — это даже не полемика, это те же марши и гимны, — “открывал глаза” молча внемлющему Путину оратор. — Протестный электорат в стране растет, вы это тоже знаете”. Напомнил он и про беды шахтеров. А под конец сформулировал вопрос, ответ на который Путина позже стал топовой новостью: “31 мая будет “Марш несогласных” в Питере. Он будет разгоняться?” Воспользовавшись случаем, в качестве “довеска” рокер передал премьеру некую папку, которую назвал “нашими сочинениями о том, что происходит в стране”. 

“Это все?” — спокойно поинтересовался Путин. Его ответ был развернутым и блистал “неформатными” словечками. Начал ВВП, впрочем, с общих слов о том, что свобода — это хорошо. Долго объяснял, как будет решаться проблема с безопасностью в шахтах. Далее сильно обиделся за милицию и призвал собеседника не мазать всех “одним черным дегтем”. И сослался на “уровень общей культуры: как только человек получает какое-то удостоверение, палку какую-то в руки, то сразу начинает ей размахивать и пытаться заработать на этом деньги”. Лидер “ДДТ”, слушая все это, иногда примирительно кивал. 

Наконец ВВП перешел к ответу на самый животрепещущий вопрос Шевчука. Начало его пространной тирады не предвещало “несогласным” ничего хорошего. “По поводу “Марша несогласных”. Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями. Кроме тех людей, которые выходят на марш согласных или несогласных, есть и другие люди, о правах которых мы не должны забывать. 

Если вы решите провести “Марш несогласных” — я прошу прощения за слишком резкие вещи, — скажем, у больницы, где будете мешать больным детям, кто из местных властей вам позволит там проводить этот марш? И правильно сделают, что запретят!.. 

А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, просто. Или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно. 

Но это совсем не значит, что власть должна прикрываться теми вещами, о которых я говорил, и создавать невозможные условия для проявления свободы слова. Но это вопрос, который должен решаться вместе с властями. 

Я надеюсь, что в Петербурге будет сделано именно так, по уму: с правом граждан выразить свое несогласие с политикой властей по тем или другим вопросам. Но с тем, чтобы люди, которые будут участвовать в этом марше, не мешали другим, которые не хотят демонстрировать, а хотят просто добраться домой вовремя, хотят поехать к семье, к детям и так далее. Нужно выработать...”. 

Последняя часть тирады Путина запомнилась всем: “Если я вижу, что люди вышли не просто чтобы “побазарить” и попиарить себя, а что-то говорят дельное, конкретное, указывают какие-то болевые точки, на которые власть должна обратить внимание, — что же здесь плохого?! Спасибо надо сказать”. И даже согласился с Шевчуком, что это лицемерие со стороны местных властей мешать оппозиции, “забивая все площади всякими каруселями”. Так в гостиной Михайловского театра вдруг нарисовалось нечто наподобие гражданского общества, которое, как до этого сказал Шевчук, “нам только снится”. 

Выслушав лидера “ДДТ”, Путин принимал уже жалобы куда менее высокого полета. Так, Арбенина (скромно одетая в джинсы и кофту с капюшоном) жаловалась на то, что не может отправить своей двойне грудное молоко самолетом. Макаревич просил закон о домашних животных. Лагутенко беспокоила судьба “тигриного саммита” во Владивостоке. На все жалобы Путин отвечал серьезно, обещал урегулировать, терпеливо объяснял. А вот Ярмольник просьбу сформулировать не сумел и был отправлен за конкретикой. 

Самая важная жалоба была подана на питерские власти — начал разговор об этом все тот же Шевчук, которого сосед безрезультатно пихал в бок. Он и Басилашвили доложили о том, что чиновники всеми силами продавливают строительство газпромовской башни. Путин опять сослался на то, что это дело городских властей, и заметил, что за границей с понатыканными везде небоскребами дело обстоит не лучше. 

Закончилась встреча феерично. Неугомонный Шевчук предложил поднять тост за детей, сопроводив комментарием: “В какой стране они будут жить — мрачной, злобной, коррупционной, с одной партией и одним гимном или в светлой, демократической, где все равны перед законом?” Путин, посмеявшись над “одним гимном”, поднял бокал: “Какой тост, такой и напиток!”. В бокалах участников встречи была… обычная вода. 

Остроумие собеседника приглянулось Шевчуку. “Он не испугался откровенного разговора и вел себя как нормальный человек”, — заметил он позже. 

Татьяна ЗАМАХИНА, Санкт-Петербург—Москва.

Корреспонденты “МК” связались с участниками субботней встречи с премьером

Юрий ШЕВЧУК: “Я же не листок на ветру, чтобы трепетать...”

— После этой встречи ваше мнение о Путине как-то изменилось?   

— Почему всех журналистов так интересует этот вопрос? Такое ощущение, что я был на приеме у психиатра. Для кого-то Путин — бог, для кого-то — черт, а для меня — высшее административное лицо. Это был разговор художника с государством. Разговор, который длится уже очень давно. В данном случае в теле художника был я. 

— И художник, насколько я понимаю, разговором остался доволен. Во всяком случае, так пишут некоторые СМИ со ссылкой на вас... 

— Как понять — “доволен”? Что значит — “доволен”? Не, милая, я такого не говорил. Я, вы, все мы будем довольны, если в России будет свободная пресса, если чиновники перестанут воровать... Вот тогда я буду доволен, блин. Россия на краю пропасти — об этом душа болит. Поймите, я же не рисовался (на встрече с Путиным — Н.Г.), не пытался кого-то уесть. Я же совершенно искренне говорил. И хочу, чтобы вы это поняли. 

— Вы попросили премьера ответить, есть ли у него в планах “действительно серьезная, искренняя, честная либерализация” страны. Удовлетворены его ответом? 

— Путин сказал, что без демократии и гражданского общества у России нет будущего. 

— Он это говорит уже очень давно... 

— Да, но премьер произнес эти слова достаточно твердо, глядя мне в глаза. Ну не знаю, посмотрим. Я сам достаточно искренний человек и жду искренности от других. Кстати, знаете, сейчас вспомнил, как Медведев где-то говорил о необходимости модернизации. Меня позабавило мускулистое раздолье, которое царило в зале. Сидят чиновники, играют мобильниками. Они абсолютно не воспринимали слова Медведева всерьез — это было видно. Мол, пой, пой... 

— Путин сказал, что “марши несогласных” нужны, но при этом их проведение не должно ограничивать других граждан в передвижении. Допустим, власти Петербурга разрешат сегодняшнюю акцию, однако предложат провести ее где-нибудь на задворках. Вас это устроит? 

— Да нет, конечно. Кому такая акция нужна? “Марши несогласных” — это последняя отчаянная попытка общества докричаться до власти, и этому нужны свидетели. 

— Вы сами-то пойдете на акцию? 

— Завтра как раз не собирался — работы много. Но можно сказать, что у меня уже состоялся свой личный “марш несогласных” — на встрече с Путиным. 

— Премьер довольно резко отреагировал на ваши вопросы. Чувствовалось, что вы его задели за живое. А вас в свою очередь не задел тон, которым Путин с вами говорил? 

— Меня задевает другое — то, что сейчас происходит в стране. А как реагировал Путин... Ну да, он там бумаги перебирал, за стакан хватался. Но это же не было с моей стороны каким-то шоу. Поэтому при чем здесь “задело — не задело”? Я же мужик нормальный. Кстати, я ему передал кое-какие бумаги. В частности, о строительстве у нас ветки нефтепровода, которая должна проходить по заказнику. И еще документы, касающиеся банков, кредитов, ипотеки, того, как беспредельничают чиновники в стране. Эти документы мне помогли собрать журналисты. 

— Вы известны как человек достаточно оппозиционных взглядов. Не удивились, когда получили приглашение встретиться с Путиным? 

— Ну я же не листок на ветру, чтобы трепетать от порывов ветра. Кто-то, насколько я знаю, от встречи отказался. А я решил пойти. У каждого, милая, свой выбор. 

P.S. “МК” связался с Максимом Резником — одним из организаторов сегодняшней акции протеста в Санкт-Петербурге, чтобы узнать, получила ли оппозиция разрешение провести мероприятие. 

Оказалось, никаких новостей — ни положительных, ни отрицательных — у оппозиционеров нет. “Разрешение пока так и не дали. Если что-то изменится — хотя, на мой взгляд, вряд ли, — тогда, думаю, нам позвонят”, — считает Резник. Акция в защиту 31-й статьи Конституции (видимо, Шевчук просто по привычке назвал ее “Маршем несогласных”) намечена на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Максим Резник заявил “МК”, что переносить ее в другую точку города — в случае, если такое предложение поступит от питерских властей — организаторы не намерены: “Люди уже оповещены, что акция состоится на Дворцовой площади в семь вечера, поэтому перенести место и время встречи нельзя. И потом, мы там никому не мешаем. Что, “Единой России” можно проводить мероприятия на Дворцовой площади, а нам нельзя?..”